МОНАХИНЯ СЕРГИЯ

(Клименко)

 

Насельница Свято-Успенского Пюхтицкого мо­настыря монахиня Сергия (в миру - Татьяна Ива­новна Клименко) родилась 2/15 января 1901 года в Ростове-на-Дону в дворянской семье. Ее отец, ин­женер-архитектор Иван Александрович Климен­ко, был разносторонне одаренным человеком, ис­ключительной честности. Его живые, увлекатель­ные рассказы искрились мягким юмором и добро­той. По линии матери, Татьяны Ивановны, мать Сергия происходила из рода Толстых.

 

Прочитав в 1980 году книгу графини С. Д. Толь-Толстой «Ноч­ные братья» (о декабристах), матушка с горечью говорила о том, что ее родственники принимали участие в предательстве и последующей гибели России. Она обвиняла интеллигенцию в разруше­нии отечественных устоев, потому что именно ин­теллигенция первой отказалась от Бога и держав­ного Царя. Декабристы первыми выступили с крупным протестом: «Отошли, бездельники, от Бо­га, предали Царя». Вместо того чтобы вести народ к Богу, самая образованная часть его ушла от Гос­пода и привела народ и Отечество к катастрофе.

 

В 1918 году Татьяна окончила с медалью Нахичеванскую гимназию, где Катехизис у них препо­давал замечательный священник, старец Иоанн (Домовский).

 

После гимназии Татьяна Ивановна поступила на историко-филологический факультет Донского университета. За год до его окончания, после взя­тия Ростова буденновцами, ей пришлось оставить университет. В 1921 году семья переехала в Кисло­водск. Частными уроками и стиркой Татьяна Ивановна зарабатывала на жизнь. В те годы она тя­жело болела туберкулезом легких.

 

В 1923 году Татьяна с подругами впервые при­шла в Успенский монастырь на склоне величавой горы Бештау, встретила там иеромонаха Стефана (Игнатенко), который стал ее духовным отцом.

 

В день празднования иконы Божией Матери «Скоропослушница» в 1925 году архиепископ Ин­нокентий (Ястребов) постриг Татьяну Ивановну в монашество с именем Сергии в честь преподобного Сергия Радонежского. Когда в 1927 году возникла угроза ареста, по благословению владыки мать Сергия бежала из Кисловодска в небольшой скит Покровского женского монастыря Екатеринодарской епархии. Настоя­тельница, матушка Ве­ра, строго вела своих чад. В 1929 году пустыньку «Темные Буки» разогнали, долго скита­лись сестры по разным углам.

 

В 1930 году матушку Сергию арестовали и отправили в московскую Бутырскую тюрьму, от­куда отослали в Соло­вецкий лагерь особого назначения сроком на десять лет. Из-за тяжелой бо­лезни ее пришлось оставить в Кеми, где в Кемском лагере мать Сергия познакомилась с человеком вы­сокого духовного устроения, монахиней Ниной (Матулевич), чьими советами она очень дорожила.

 

Вернувшись в Ростов-на-Дону в 1931 году, ма­тушка устроилась работать медицинской сестрой.

 

Вскоре ее выдвинули на должность завуча курсов медсестер и преподавательницы русского языка, а затем премировали путевкой в Московский меди­цинский институт. Не зная, решаться ли ей, мона­хине, на этот шаг, она отправилась в Киев за сове­том к старцу-схиархиепископу на покое Антонию (Абашидзе). Владыка благословил продолжить образование. Особое внимание монахини он обра­тил на хранение своего сердца от человеческих пристрастий.

 

Со второй половины 1930-х годов возобновилась переписка матушки Сергии с духовником, иеромо­нахом Стефаном. До войны она работала врачом-фтизиатором в Москве, а в 1941 году эвакуирова­лась в туберкулезный диспансер в Вышнем Волоч­ке.

 

Связь со старцем более не прерывалась.

 

В 1955 году мать Сергия переехала в Пюхтицы, но жила в отдельном домике вне монастыря. Поэ­тичная душа матушки помогала ей глубоко чувст­вовать красоту Божия мира. Она любила, взяв с со­бой Псалтирь, надолго уйти в лес и там молиться наедине с Господом и Его чудным творением. Ма­тушке была присуща высокая культура, сплавив­шая опыт духовной, молитвенной жизни и свет­скую образованность. Она знала и ценила классиче­скую музыку, особенно величавое творчество Иоган­на Себастьяна Баха, любила русскую классическую литературу, в которой была обстоятельно начитана.

 

Отличительной чертой матери Сергии была пря­мота и независимость суждений. Ее воззрения все­гда подкреплялись опытом духоносных старцев и святых отцов, трезвым пониманием исторической реальности. Любимым автором монахини был святитель Игнатий (Брянчининов). Господь даро­вал матушке дар рассуждения. Живая, веселая,

остроумная, она оставляла светлое впечатление, хотя иногда ее довольно жесткие и резкие харак­теристики больно задевали и глубоко ранили чу­жое самолюбие. Матушка Нина старалась смяг­чить ее высказывания и ласково просила, чтобы огорченные собеседники не обижались на ее Та­нечку.

 

Монахиня Сергия сочувствовала чужой боли, старалась ока­зать внимание лю­дям, никогда не забы­вая поздравить с праздником, именинами. Синодики матушки насчитывали огромное число имен. Всю жизнь она молилась о человеке, кото­рого однажды приняла в свое благодарное сердце за самое малое оказанное ей благодеяние.

 

Внут­ренний мир матери Сергии, ее духовная жизнь были малозаметны для внешних. Превыше всех дел она ставила молитву и церковное богослуже­ние, с необыкновенным благоговением относилась к святыням. Она любила повторять: «В храме я - дома». Если нельзя было участвовать в богослуже­нии, мать Сергия старалась вычитывать службы дома. Она имела обыкновение никогда, ни при ка­ких обстоятельствах не опускать монашеское пра­вило.

 

Следуя советам святых отцов, матушка не поз­воляла никакой фамильярности в обращении с людьми. Особенно высоко она относилась к мона­шескому чину. Как-то раз отец Сергий, чтивший светлую, мудрую монахиню, умилившись ее стар­ческим ликом, позволил себе поцеловать ее плато­чек на голове. Мать Сергия возмутилась его неос­торожностью, разволнова­лась и немедленно наложи­ла на себя епитимью - пятьсот земных поклонов. Перепуганный, растеряв­шийся батюшка умолял ее со слезами позволить ему, виноватому, исполнить за нее епитимью.

 

Пережив разрушитель­ные годы обновленчества, монахиня Сергия особенно остро чувствовала опас­ность малейшего отступле­ния от истин православной веры, глубоко переживая попытки нового реформи­рования Церкви. Экуменические съезды духовен­ства надрывали ей сердце: «Горе, горе! - писала матушка. - От Православия ничего не остается. Я за всех боюсь и за всех молюсь. Все сбылось, о чем писали. Надо молиться и молиться!»

 

Изволением Божиим в 1975 году игуменья Вар­вара благословила матери Сергии носить монаше­ское одеяние, а в 1987 году - перейти в келию в ог­раде обители. Послушанием матушки в монастыре стало чтение синодиков, что она исполняла с боль­шой тщательностью и любовью.

 

Накануне празд­ника преподобного Сергия Радонежского, 24 сентября/7октября 1994 года матушка Сергия пе­решла в вечную жизнь, «идеже вси святии... упоко­еваются».

 

Светлая память, ос­тавшаяся о монахине Сергии (Клименко) у многих, общавшихся с ней и любивших ее, - яс­ный небесный огонек, который не только согре­вает душу, но и указыва­ет во все более и более обступающей нас тьме верное направление к свету истинного Православия, которого тьма никогда не обымет.

 

13/26. 12. 1930 г.

Посвящается светлому другу моему,

Надежде Захаровне.

 

Голубушка, родная Надежда Захаровна, спаси­бо Вам за свет, тепло и ласку! Вспоминайте греш­ницу Сергию, арестантку.

В ночи безсонные, в ночи страдания Крестик сжимаю усталой рукой. И утоляю им боль испытания, Плача незримой сиротской слезой.

Сон по ступенькам тюрьмы тихо крадется, Звезднаго хора мерцают лучи,

Мир и отрада от Господа дарятся Узникам в долгой и скорбной ночи.

Крестик над каждой душой возвышается, Распятый кротко на узы глядит. Богу молитва в тюрьме поднимается, Реет над миром, над скорбью парит.

 

Источники

1. Монахиня Сергия Клименко. Минувшее разверты­вает свиток... -М.,  1998.
2. Православная Москва. 1995.
3. Воспоминания Елены Ивановны Тарасовой. 1995-2000. -Архив составителя.
4. Воспоминания иерея Виктора Плотникова. 1995. -Архив составителя.
5. Воспоминания Галины Ивановны Колобаевой.1998. -Архив составителя.
6. Воспоминания игумена.